I
В освещенном квадрате
Вдоль стен рядами
В сосновых клетках
Кипы газет…
Четко и сухо
Прерывистой дробью
Стрекочет машинка:
Спешит — спешит!
В углах за столами,
Расставив локти,
Молчаливые люди
Строчат и стригут.
Ножницы звякнут,
Лист прошуршит,
Прищелкнут пальцы,
И снова тишь…
Зимой и летом
Перед глазами
Все те же обои,
Все тот же пейзаж:
За окнами стены,
В комнате полки,
На зеркале надпись:
«Нельзя шуметь».
Порой то те, то эти глаза
Уплывают за дымом окурка…
Из статьи вырастает, качаясь, лоза,
На лозе смешная фигурка —
Желтый камзолик, вишневый колпак,
В бисерных глазках усмешка:
«С утра и до ночи все пишешь, чудак?
Подумаешь, экая спешка!
Что, друг мой, вспомним сегодня с тобой?
Под Киевом дачу лесную,
Разлив Днепра — простор голубой,
Иль Настю, медичку шальную?»
Но надо писать, нельзя вспоминать —
Додымился окурок до края,
И беглые строки ложатся опять,
Глобус земной оплетая.
Онемеют плечо и рука,
Заклубятся в глазах облака,
Потолочные звезды в тумане…
Смены нет, — работа не ждет:
Обозренье — поминки — отчет,
Пена дней на словесном экране…
Нервной кляксой стрельнуло перо.
Не сбежать ли без шляпы в бистро?
Чашка кофе пришпорила б сердце…
Наклоняются плечи к столу,
И газетная Муза в углу
Подсыпает в чернильницу перцу.
II
Без земли и без границ
Мы живем в юдоли этой
Вроде странствующих птиц
С ежедневною газетой…
Рано утром взвизгнет трель.
Петр Ильич в обычной роли:
Из-под двери тащит в щель
Белый хвостик бандероли.
Как влюбленный гимназист —
Неумытый и небритый —
У окна в шуршащий лист
Погружает он ланиты.
Стул скрипит… Под потолок
Вьются сизые колечки,
Без газетных русских строк
Петр Ильич, как гусь без речки:
Каждый день к нему под дверь
Проникают без отмычки
Голоса надежд, потерь —
Эхо русской переклички…
Кто б ты ни был: врач, шофер,
Адвокат ли из Рязани,
Вологодский ли актер
Иль настройщик из Казани,—
На газетной полосе
(Поищи лишь там, где надо),
Словно русский мак в овсе,
Ждет тебя твоя услада.
Будешь бриться, а зрачок,
Как всегда, вопьется в строчки,
Даже чистя пиджачок,
Ты прочтешь столбец до точки…
А потом, летя в бюро
Сквозь французскую столицу,
Развернешь ты вновь в метро
Предпоследнюю страницу:
Слухи — справки — вечера
(О ковчег с цыганским пеньем!)
И подкидыши пера —
Письма «с истинным почтеньем»…
А напротив, худ, как хлыст,
Не земляк ли твой из Вятки
С оборота тот же лист
Пробежал во все лопатки.
Ты представь себе теперь:
Если завтра под порогом
Не газету сунут в дверь,
А один лишь лист с налогом.
Целый день, как вурдалак,
Будешь грызть жену и сына…
Не поможет ни табак,
Ни флакон бенедиктина!
Посему, читатель-брат,
Придирайся, да не очень,—
Журналист и так до пят
Ежедневно заморочен.
Пусть бурлит российский спор,
Пусть порою не без драки,
Но пока есть свой костер,—
Искры светятся во мраке…
